Govinda

ГЛАВА 15

Юдхиштхира сказал:

Почему же отсутствовал ты, о Кришна, потомок Врингаи?

Где ты скитался, что делал в чужих краях?

Кришна сказал:

Я выступил в поход, о лучший из людей, чтобы разрушить

Саубху, город Шальвы; узнай, о бык-бхарата, какова была у

меня на то причина.

Многославный, мощнодланный, пламенно-отважный царь Шишупала, храбрый сын Дамагхоши, не мог примириться с почестями, оказанными мне тобой, о краса бхаратов, при жертвоприношении твоем раджасуя, и, будучи зол по природе, поддался власти гнева. Я убил его.

Прослышав о его смерти, пришел Шальва в лютую ярость и двинулся на Двараку, в то время пустовавшую, так как я находился здесь, о бхарата! Взошел этот бич рода человеческого на Саубху, направляемую волей, и, прилетев туда, вступил в сражение с сильнейшими из вришнийских юношей. Злодей умертвил многих юных вришнийских героев и предал опустошению все увеселительные рощи в окрестностях города, о мощнодланный, восклицая при этом: «Куда он подевался, презреннейший в роду Вришни, слабый разумом Васудева, сын Васудевы?! Я сокрушу в сражении гордыню этого любителя схваток! Анарты, скажите по правде мне, где он, и я отправлюсь за ним! Вернусь, когда уничтожу убийцу Кансы и Кешина, а без того не будет мне пути назад, клянусь на своем оружии!»

 Поминутно выкликая: «Где он? Где он?», горевший желанием сразиться со мною царь Саубхи взад и вперед носился по полю битвы. «Сейчас я отошлю презренного злодея, вероломного предателя в обитель Ямы, не спущу ему убийства Шишупалы! Замертво повергну я наземь нечестивца, сразившего моего царственного брата Шишупалу! Нет, не на поле брани, но захватив врасплох, сразил он юного царя, отважного брата моего; за это я убью Джанардану!» Много еще он сокрушался (о брате) и поносил меня, затем же, о потомок Куру, на своей мыслью управляемой Саубхе поднялся в небо.

По возвращении, о кауравья, узнал я о том, как обошелся со мной злой и глупый царь Мартикаваты: глаза мои расширились от гнева! Я все обдумал, о царь-кауравья, и, приняв во внимание утеснение, причиненное анартам, нанесенную лично мне обиду, а также непомерную гордыню того злодея, утвердился в решении убить его. Тогда, о владыка земли, выступил я в поход, дабы сокрушить Саубху. Я жаждал встречи и наконец нашел его среди морской пучины. Тогда, о царь, дунул я в свою раковину Панчаджанью, вызывая Шальву на бой и изготовился к сражению. Битва моя с данавами длилась один лишь миг; всех их я одолел и поверг (замертво) наземь. Вот причина, по какой не мог я тогда явиться к тебе, мощнодланный, ибо не знал я ничего о (готовящейся) в Хастинапуре игре, о том, что подняло голову беззаконие.

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» пятнадцатая глава.

ГЛАВА 16

Юдхиштхира сказал:

О мощнодланный, мудрый сын Васудевы, поведай мне более пространно о сокрушении Саубхи, ибо не насыщен я твоим повествованием!

Васудева сказал:

Прослышав о том, что царственный сын Шрутапгравы принял смерть от моей руки, приступил Шальва к городу Два-равати, о мощнодланный, достойнейший из бхаратов! Со всех сторон осадил ее тот великий злодей, о сын Панду; расположил также Шальва, владыка земли, боевым порядком свой летающий град и на нем (с воздуха) всеми силами обрушился на мою столицу! Закипело сражение.

В городе же, во всех концах его, запасены были метательные диски, железные прутья, приспособления для земляных работ, на воротах .водружены знамена, приведены в готовность крепостные башни, наблюдательные вышки, сторожки, а также укрепления главных и задних ворот; заготовлены были камни и факелы для метания в осаждающих, кувшины-«верблюды», о достойнейший бхарата, орудия качаграхани, боевые «стебли куша», о царь, «плугообразные» орудия для (метания) шатагхни, каменные ядра, бхушунди, боевые топоры и всякое другое оружие, а также обитые железом (щиты) и катапульты для метания горючих веществ и ядер. Следуя предписаниям шастр, о бык-бхарата, Гада, Самба, Уддхава и другие (военачальники) обеспечили (город) всевозможными припасами, а также, о тигр-каурава, мужами-защитниками, способными отразить любое нападение, происходящими из известных родов, в битвах явившими доказательства своей доблести. Центральная и вспомогательные гульмы вместе (с отдельными отрядами) пехотинцев и всадников занимали оборону (на стенах) и бдительно несли сторожевую службу (по всему городу).

Дабы предотвратить безрассудные поступки, Уграсена, Уддхава и другие (военачальники) объявили в городе запрет на употребление крепких напитков. «Пьяных ведь перебьет нас царь Шальва», — решили вришнийцы с андхаками и стали блюсти трезвость. Всех анартских плясунов, певцов и актеров стражи хранящихся (в городе) богатств выдворили за пределы Двараки.

Мосты повсюду были разрушены, о кауравья, судоходство прекращено, во рвах укреплены заостренные колья, вся земля в пределах одной кроши (от города изрыта), чтобы сделать ее труднопроходимой, о достойнейший в роде Куру, выкопаны (замаскированные) ямы с водой и ловушки-«сковороды».

От природы (Дварака) ограждена и неприступна, всегда надежно охраняема, обеспечена вооружением — теперь же вдвойне такою стала, о царь! Отменно защищенный, неусыпно охраняемый, снабженный всевозможным оружием, стал город подобен обиталищу Индры, о краса бхаратов! Ввиду приближения владетеля Саубхи никто не мог теперь, о царь, не подав условного знака, ни войти в столицу вришни и андхаков, ни выйти из нее. На всех улицах ее и перекрестках, о каурава, Индра царей, стояли войска со множеством коней и боевых слонов. Воинам выданы были жалованье, съестные припасы, одежды, вооружение и каждому указано, что надлежит делать, о мощнодланный! Не было в войске никого, кому задержали бы жалованье, кому выплатили бы его не благородным металлом, кто не был бы одарен милостью, чья доблесть осталась бы не отмечена.

Вот так, о лотосоокий царь, не скупясь на дары, царь Ахука привел Двараку в боевую готовность и обеспечил ей надежную защиту.

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» шестнадцатая глава.

ГЛАВА 17

Васудева сказал:

Царь Саубхи Шальва, о Индра царей, придя под стены (Двараки) со множеством воинской силы и боевых слонов, стал там лагерем. Армия, состоявшая под началом царя Шальвы и включавшая в себя войска всех четырех родов, расположилась на равнине, изобилующей источниками питьевой воды; она покрыла все, обойдя стороной только места сожжения трупов, святилища богов, муравейники и чайтьи. Отдельные части ее (отгородились друг от друга), проложив через лагерь Шальвы шесть дорог, (которые, пересекаясь), образовывали внутри лагеря девять перекрестков, о царь!

Войско было снабжено всевозможным оружием, искусно во владении им; в нем было множество коней, слонов и колесниц, толпы пехотинцев, лес знамен; воины, привыкшие к сытости и довольству, отмеченные знаками доблести, (щеголяли) прекрасными стягами и доспехами, колесницами и боевыми луками. Приведя (такое войско к стенам) Двараки, о муж-бык, кауравья, обрушился (Шальва) на город стремительно, словно Индра пернатых.

Завидев надвигающееся войско царя Шальвы, юноши рода Вришни вышли навстречу и вступили с ним в бой: не могли Чарудешна, Самба и великий колесничный воин Прадьюмна (наблюдать сложа руки), о каурава, как идет на них царь Шальва. Пестрея знаменами и украшениями, в сплоченном колесничном строю сблизились Они с могучими воинами шальвийского царя. В упоении схватки Самба, взяв свой лук, сошелся на поле брани с военачальником и советником Шальвы по имени Кшемавриддхи. Великий сын Джамбавати, о краса бхаратов, обрушил на него потоки стрел, как будто пролил дождь Тысячеокий. Но полководец Кшемавриддхи, о великий царь, стоял под шумным ливнем его стрел неколебимо, словно Химаван.

Затем, о Индра царей, Кшемавриддхи и сам пустил в Самбу огромнейшую тучу стрел, прибегнув к колдовским чарам. А Самба с помощью (защитных) чар развеял ту волшебством сотворенную тучу и снова тысячами стрел осыпал колесницу врага. Пораженный Самбой, страдая от ран, нанесенных его стрелами, полководец Кшемавриддхи на своих резвых конях умчался прочь.

Когда этот свирепый военачальник Шальвы был обращен в бегство, на сына моего напал могучий дайтья именем Вега-ван. Отважный Самба, продолжатель рода Вришни, стойко выдержал, о царь Индра царей, стремительный натиск Вегавана. Истинно доблестный, мужественный Самба, размахнувшись, с силой метнул в Вегавана тяжелую палицу, о Каунтея! Сраженный ею, о царь, рухнул иа землю Вегаван; так дерево-великан, когда подгниют его корни, (падает), сломленное, сокрушенное ветром. Как только, сраженный палицей, пал отважный великий асура, сын мой врезался в несметную рать (врагов) и вступил с нею в сражение.

Против же Чарудешны, о великий царь, выступил грозный колесничный боец, прославленный стрелок из лука, данава по имени Вивиндхья. И пошла тут у Чарудешны с Вивиндхьей, о царь, многошумная битва, подобная той, что встарь была у Васавы с Вритрою. Горя взаимной ненавистью и издавая рычание, подобно двум могучим львам, друг друга разили они стрелами, о царь!

Но вот сын Рукмини наложил на (тетиву) своего великого лука (чудесную) стрелу, сиявшую, подобно солнцу и огню, погибельную для недругов. Великий колесничный боец, сын мой заговорил ее мантрами, затем, пылая гневом, окликнул Вивиндхью и выстрелил в него, о царь! Тот упал замертво. Видя, что пал Вивиндхья, а войско пришло в смятение, вновь явился туда Шальва на мыслью управляемой Саубхе. Лицезрение Шальвы, на своей Саубхе приближавшегося к земле, привело в трепет войско защитников Двараки, о мощнодланный!  

Тогда, о великий царь Каунтея, Прадьюмна вышел вперед, восстановил в анартском войске порядок и возгласил: «Стойте же здесь и смотрите, как я, сражаясь, силой своей обращу вспять Саубху и ее царя! Сейчас, о ядавы, железными, змееподобными, пущенными моей рукой из лука (стрелами) перебью я войско владетеля Саубхи! Ободритесь, прочь страх, царь Саубхи сейчас простится с жизнью! Ударю на нечестивца, и да сгинут разом и он, и Саубха!» После того как Прадьюмна, исполненный боевого пыла, обратился к войску с этой речью, оно — о храбрый сын Панду!— обрело стойкость и с воодушевлением продолжило битву.

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» семнадцатая глава.

ГЛАВА 18

Васудева сказал:

Воззвавши к ядавам, сын Рукмини, о бык-бхарата, взошел на золотую колесницу, запряженную одетыми в доспехи конями. Он водрузил на ней изукрашенный стяг с изображением оскалившего пасть макары, и (быстрые), словно бы по воздуху летящие кони понесли его на врага. Могучий герой подбрасывал (в воздух) свой превосходнейший лук и звенел (тетивой) ; были при нем меч и колчан, а на руках — (защитный) ремень и наперстки.

Лук свой он перебрасывал из ладони в ладонь, и тот мелькал быстрее молнии, отчего мутилось в глазах у пребывавших на Саубхе дайтьев. То и дело бросал он лук в воздух и снова ловил его; однако и малейшего просвета невозможно было углядеть между (стрелами), коими на поле битвы разил он врагов!

Не изменился цвет его лица, дрожь не объяла тела; слышал (весь) мир, как издавал он чудесный, громогласный львиный клич. Великолепный стяг с изображением оскалившего пасть водного чудовища, пожирателя рыб, реял на золотом древке над дивной его колесницей и ослепительно сверкал в лицо шальвийскому воинству, сея в нем ужас.  

Вырвавшись стремительно вперед, губитель недругов Прадьюмна обрушился, о царь, на Шальву, жаждавшего схватки. Взъярился Шальва, не в силах он был стерпеть приближения к нему на поле брани отважного Прадьюмны, о продолжатель рода Куру! Опьяненный гневом и гордыней Шальва, покоритель чужих городов, сошел со своей, мыслью направляемой (Саубхи) и сразился с Прадьюмной.

И грянула между Шальвой и первым из вришнийских героев многошумная битва, подобная той, что была между Бали и Васавой; за ней следили все (обитатели) миров! Вся изукрашенная золотом колесница (Шальвы), о герой, со знаменами, флагами, днищем: и (запасными) колчанами сотворена была волшебством. Взойдя на эту лучшую из колесниц — о владыка-кауравья, — могучий, славный (царь) осыпал стрелами Прадьюмну.

Тотчас же ж Прадьюмна в ходе битвы обрушил на Шальву целый ливень стрел и проворством рук привел его, казалось, в полное заме шательство. Натиска (стрел) его в битве не мог потерпеть царь Саубхи; стрелами, схожими с пылающим огнем, осыпал он сына моего! Поразили стрелы Шальвы сына Рукмини, и тогда поспешно метнул он «в сердце разящую» стрелу, о Индра царей! Пущенная сыном моим оперенная стрела, пробна доспех, вонзилась Шальве в сердце; померкло сознание его, и пал он (на землю).

Когда же простерся в бесчувствии храбрый шальвийский царь, индры данавов обратились в бегство, раздирая (ногами) землю. Как только, лишившись сознания,, пал наземь властитель Саубхи, воинство Шальвы вскричало: «Горе нам, горе!» — о царь, владыка земли! Но вот очнулся могучий (Шальва), восстал (с земли) и тотчас же, о кауравья„ послал стрелу в Прадьюмну. Прадьюмна, поглощенный боем„ тяжко ранен был ею в основание шеи; в изнеможении пал мощнодланный герой на (днище) своей колесницы. Шальва, сразивши сына Рукмини, издал львиный клич, о великий царь, заполнивший громом всю землю. Едва лишь повергся в бесчувствие сын мой, о бхарата, как (Шальва) немедля послал в него новые, неотразимые стрелы. Ошеломленный напором бесчисленных стрел, Прадьюмна (лежал) недвижим среди бранного поля, о цвет рода Куру!

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» восемнадцатая глава.

ГЛАВА 19

Васудева сказал:

Когда сильнейший из сильных Прадьюмна сражен был стрелами Шальвы, пришедшие к битве вришнийцы поддались смятению, угасла (былая) решимость. При падении Прадьюмны все войско вришнийцев и андхаков разом вскричало: «Горе нам, горе!», врагов же, о царь, обуяло веселье. Видя (Прадьюмну) лишившимся чувств, искусный его колесничий, сын Даруки, на резвых конях, поспешая, вынес его из битвы.

Не успели они отъехать подальше, как уже повелитель славнейшей из колесниц пришел в чувство, взялся за лук и так обратился к возничему: «Что ты умыслил, сын суты? Почему бежишь без оглядки? К тому ли в минуту сражения побуждает вришнийоких героев дхарма? Уж не смутился ли ты видом Шальвы на поле брани? Не само ли зрелище битвы (породило в тебе) отчаяние? Объяснись предо мною начистоту, о сын возницы!»

Колесничий сказал:

О сын Джанарданы, не поддавался я ни страху, ни смятенью! Думаю только, что очень уж трудно (одолеть) тебе Шальву, о дитя Кешавы! Вот я не торопясь и отъезжаю прочь. Ведь сколь силен этот злодей! К тому же, если герой, сражающийся с колесницы, во время схватки лишается чувств, то долг колесничего, о храбрец, — обеспечить ему безопасность. Мне ведь, о долговечный38, надлежит неусыпно охранять тебя, а тебе — меня. Я отъезжаю прочь, ибо рассудил, что долг (возницы) — всегда защищать колесничного воина. О мощнодланный, ведь ты один, а данавов — множество; я отъезжаю прочь, о сын Рукмини, потому, что считаю этот бой неравным.  

Васудева сказал:

Едва произнес это сута, как Тот, на чьем знамени макара,

сказал ему, о кауравья: «Поверни колесницу назад! И никогда больше впредь не поступай так, сын Даруки! Никогда, сын возницы, если я еще жив, не покидай поля битвы! Кто добивает упавшего, кричащего: «Я в твоей власти!», простертого (на земле), потерявшего колесницу, сломавшего оружие, кто убивает женщину, старца, ребенка и кто бежит из сражения — тот не рожден в роду Вришни! Ты же рожден в роду сут, обучен службе возницы; тебе-то известны (установления) дхармы для вришнийцев во время сражения, сын Даруки!

(Мыслимо ли), Сын суты, зная все предания о подвигах вришнийцев во главе сражающихся ратей39, все же бежать (из битвы)! Никогда так больше не делай! Что обо мне сказал бы необоримый Мадхава, Старший брат Гады, (услышь он, что) я, устрашившись, бежал с поля битвы и был поражен в спину? Или что сказал бы мне при встрече разгоряченный вином, облаченный в голубое старший брат Кешавы, мощнодланный Баладева?  

Что сказали бы муж-лев, великий стрелок из лука, внук Шини и победоносный в битвах Самба, о Сын суты, (знай они, что) я бежал из сражения? Что бы сказали мне, о колесничий, неодолимый Чарудешна, Гада и Сарана, мощнодланный Акрура? А что скажут, встретив меня, жены вришнийских героев, неизменно знавшие меня как благочестивого, храброго, уверенного в отваге своей (воина)? «Вот Прадьюмна, испугавшись, бежит прочь, покинув поле великой битвы. Позор ему!» — скажут они; «Славно (поступил)!» — не скажут.  

Для меня же и мне подобных позорящие речи, насмешки хуже самой смерти, о Сын возницы; потому никогда больше не обращайся ты вспять (с поля битвы!) Отправляясь на жертвоприношение неизмеримо-мощного Партхи, льва среди бхаратов, не на меня ли возложил бремя (ответственности) Хари, Сокрушитель Мадху?

Когда Критаварман, отважный воин, готов был ринуться вперед, не я ли, о Сын возницы, остановил его словами: «Стой здесь, я сам отражу Шальву!»; и из уважения ко мне сдержал себя сын Хридики! Что я, бежавший из битвы, скажу при встрече этому славному колесничному воину? Что я окажу мощнодланному, необоримому, лотосоокому мужу, владетелю раковины, диска и палицы, когда он прибудет сюда? Что же скажу я Сатьяки, Баладеве и прочим андхакам и вришний-цам, всегда состязавшимся со мною (в доблести)?

Если я покину поле этой битвы, пораженный стрелами в спину, если даже против воли моей увезешь ты меня прочь, — не жить мне больше, о Сын возницы! Поверни же скорее назад колесницу, сын Даруки! Никогда, даже в крайней беде не следует так поступать! Если в страхе умчусь я из битвы, пораженный стрелами в спину, жизнь отныне не будет иметь для меня ни малейшей цены, о Сын суты! Помнишь ли ты такое, о Сын возницы, чтоб я когда-либо, гонимый страхом, бежал прочь, покинув поле битвы, словно последний трус? Не должен ты покидать поле битвы в то время, как я столь жажду сражения! Итак, сын Даруки, вези (меня) в бой!»

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» девятнадцатая глава.