Govinda

ГЛАВА 8

Вайшампаяна сказал:

Прослышав о том, что Видура принят и обласкан царем, опечалился царь (Дурьодхана), злобный сын Дхритараштры. Обуял его неразумием порожденный мрак заблужения.

Призвал к себе царь Духшасану, Карну, а также сына Субалы и так говорил им: «Вернулся к Дхритараштре любимый его советник, ученый Видура. Дружен он с сыновьями Панду и трудится для их блага. Пока не убедил он царя вернуть обратно Пандавов, помогите мне добрым советом. Ибо если когда-нибудь мне доведется увидеть, как сюда возвращаются Партхи, то я опять иссушу себя, добровольно отказавшись от питья. Отравлюсь, повешусь, мечом заколюсь или взойду на костер — лишь бы не стать мне снова свидетелем их благоденствия!»

Шакуни сказал:

Что за нелепая мысль овладела тобой, о царь, повелитель народа! Не может такого случиться, ведь они, уходя в лес, дали клятву! Все Пандавы неизменно верны своему слову, о бык-бхарата; и потому, сынок, они никогда не приняли бы приглашения твоего отца. А если бы приняли и снова вернулись в город, не исполнив обета, то мы затеяли бы новую игру. Прикинулись бы равнодушными, покорными царской прихоти, а сами, затаившись, тщательно выведывали бы уязвимые места Пандавов.

Духшасана сказал:

Так оно и есть, как ты говоришь, многомудрый дядюшка. Все, что ты ни скажешь, всегда любезно моему уму.

Карна сказал:

О Дурьодхана, (но ведь) каждый из нас жаждет осуществить твое заветное желание; в этом, сдается мне, все мы вполне единодушны, о царь!

Вайшампаяна сказал:

При этих словах Карны царь Дурьодхана не выказал особой радости и поспешно отвернулся 53. Заметив это, Карна, прекрасные глаза которого расширились от гнева, кипя злобой, но силясь сдерживать себя, заговорил, обращаясь к Духшасане и сыну Субалы: «Слушайте, цари, каково мое мнение. Как слуги на посылках, сложив ладони, (ожидают приказаний), так все мы ищем возможности сделать приятное нашему царю.

Но не всегда стремимся мы к его благу с достаточной решимостью. Возьмем же оружие, взойдем, облекшись доспехами, на колесницы, дружно выступим и убьем Пандавов, скитающихся по лесам! Только когда, усмиренные, уйдут они неведомым путем, для нас, детей Дхритараштры, настанет покой! Пока они в беде, пока мучимы скорбью и лишены друзей — у нас еще, полагаю, достанет сил (на это)!»

Выслушав речь Сына суты, (кауравы) многократно его почтили и дружно ответили: «Так да и будет!» Сказав это, все, как один, пылая гневом, выступили они толпою, каждый на своей колеснице, с твердым решением погубить Пандавов. Но тут, прозревши все это божественным оком, узнал об их выступлении очистивший дух свой Кришна Двайпаяна (Вьяса); пришедши, чтимый всем миром владыка повелел им остановиться. Затем поспешил он туда, где восседал (на престоле царь Дхритараштра), коему мудрость служила единственным оком, и так сказал ему.

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» восьмая глава.

ГЛАВА 9

Вьяса сказал:

Внемли словам моим, премудрый Дхритараштра, я укажу тебе, что было бы высшим благом для всех потомков Куру. Не по душе мне, о мощнодланный, то, что Пандавы, плутовски обыгранные в кости прислужниками Дурьодханы, изгнаны в леса. По прошествии тринадцати лет, припомнив все перенесенные лишения, изольют они на кауравов яд своего гнева, о бхарата! Зачем же нечестивый, скудоумный, вечно злобствующий сын твой ради власти над их царством ищет гибели Пандавов?

Пусть лучше твой сын смирится, останови его, неразумного, не то, стремясь погубить лесных изгнанников, он сам расстанется <с жизнью. Прислушайся лучше к тому, что говорят тебе мудрый Видура, и Бхишма, и я, и Крипа с Дроною. Ведь ссора с родичами, о многомудрый, весьма предосудительна; не впасть бы тебе через это, (о царь), в беззаконие и бесславие. (Дурьодхана) по отношению к Пандавам настроен так, что, если ты недосмотришь за ним, царь-бхарата, — не миновать ему великой беды.

Пусть лучше неразумный сын твой один, без сообщников отправится в лес, о царь, для встречи с Пандавами. И если у Пандавов после этой встречи пробудится к твоему сыну приязнь, тогда, о властитель потомков Ману, можешь считать, что дело твое увенчалось успехом. Впрочем, говорят ведь, что если человеку дано при рождении какое душевное качество, то уж, пока жив, он от него не избавится. Что, интересно, думают об этом Бхишма, Дрона или же Видура? А как ты (сам полагаешь), почтенный? Исполни то, что в данный миг исполнить подобает, и преуспеешь вскоре в достижении своих житейских целей.

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» девятая глава.

ГЛАВА 10

Дхритараштра сказал:

Я и сам, о владыка, не рад был узнать, что такое игра! Мнится мне, о подвижник, меня побудило к тому веление рока. Ни Бхишме, ни Дроне, ни Видуре не по душе была игра, Гандхари тоже ее не желала; (в том, что она состоялась), повинно (всеобщее) ослепление. Все понимаю, но по отцовской любви не могу — о владыка, блюститель обетов — отречься от неразумного Дурьодханы!

Вьяса сказал:

Истина в словах твоих, о царь, сын Вичитравирьи! Я-то доподлинно знаю: дорог сын, ничего нет дороже сына. Сам Индра постиг, увидев слезы Сурабхи, что сын дороже всех прочих, наиценнейших благ мира. Сейчас, о владыка народа, я тебе поведаю превосходнейшее, славное сказание о беседе Индры с Сурабхи.

Некогда, в давние времена, Сурабхи, мать коров, явилась на небо Индры вся в слезах. И тогда — о царь, сын мой, — Индра проникся к ней состраданием.

Индра сказал:

О чем ты плачешь, прекрасная? Все ли благополучно у небожителей? Не случилось ли какой, хоть и малой, беды с потомством Ману или с коровами?

Сурабхи сказала:

Не встретилось мне, о владыка Тридесяти (богов), ничего, что могло бы тебя опечалить. О сыне грущу я, о Каушика, из-за него плачу. Взгляни, этот грубый пахарь слабенького моего сыночка исхлестал кнутом, измучил тяжестью плуга. Едва увидела я, сколь страшно он изнурен, какие терпит побои, жалость меня охватила, о Индра богов, властелин небожителей, тревога закралась в сердце. Один (из двух быков в упряжке) полон сил, (с легкостью) влечет тяжкое ярмо; другой же — слабый, чуть живой, изможденный, кожа да кости, еле тащит свою ношу — о нем я печалюсь, о Васава! То и дело хлещут его кнутом, осыпают побоями; смотри, Васава, нет больше сил у него тащить эту тяжесть! Из-за него-то и терзаюсь я, горемычная, скорбью, плачу, изливая из очей слезы сострадания.

Индра сказал:

В то время, красавица, как тысячи сыновей твоих терпят мучения, почему ты изъявляешь сочувствие к страданиям только одного из них?

Сурабхи сказала:

Хоть и равно дорог мне каждый из тысяч моих сыновей, но более всего мне жаль, о Шакра, добронравного сына, когда он постигнут бедою.

Вьяса сказал:

Велико было изумление Индры, когда услышал он слова Сурабхи. Тогда, о потомок Куру, он постиг, что родное дитя дороже собственной жизни. Немедля владыка Пакашасана обрушил на землю проливной дождь, дабы положить конец (дурному) поведению пахаря.

Так же и ты, о царь, должен, как сказала Сурабхи, равно (любить) всех своих сыновей, но больше сострадать тем из них, кто попадает в беду. Как родное дитя был для меня Панду, а равно и ты, сынок, и многомудрый Видура; именно из любви к вам и говорю я все это. Ведь у тебя в конце концов сто и один сын, о царь, а у Панду всего пятеро, и к тому же их постигли тяжкие беды, преследуют неудачи. «Как у них сложится жизнь, как-то в ней они преуспеют?» — не дает мне покоя такая мысль о несчастных Партхах. Если ты не хочешь, о царь, чтобы иссякло в этом мире потомство Куру, то заставь сына своего Дурьодхану примириться с Пандавами.

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» десятая глава.