Govinda

ГЛАВА 265

Маркандея сказал:

Однажды несчастная (Сита), верная супруга (Рамы), сидела на камне в окружении ракшаси и плакала, тоскуя по мужу. Одежда ее была испачкана, на ней сохранились лишь остатки (былых) украшений. Равана увидел ее и, настигнутый стрелами Камы, направился к ней. Не знающий поражений в боях с богами, данавами, гандхарвами, якшами и кимпурушами, в блеске богатства явился он в ашоковую рощу, ослепленный Кандарпой. На нем была дивная одежда, серьги из хорошо отшлифованных драгоценных камней, гирлянда из ярких цветов и венок, как на боге Весны.

Но и старательно убранный, словно древо желаний, он даже в этом богатом наряде был мрачен, напоминая (скорее) дерево чайтью на месте сожжения трупов. (Демон) из «тех, что бродят в ночи», появился перед стройной (Ситой), словно Тихоходящая планета перед Рохини. Приветствуя наделенную прекрасными бедрами (Ситу), которая затрепетала, словно попавшая в силок антилопа, (Равана), настигнутый стрелою Того, чей знак — цветок, сказал:

 «Довольно, Сита, проявлять таким образом свою привязанность к мужу. Сделай милость, о стройная, надень другое убранство. Будь благосклонна ко мне, обладающая прекрасными бедрами! Надень на себя дорогое платье и украшения и стань лучшей из всех моих жен, о прекраснейшая из женщин! Петь у меня и дочери богов, и жены мудрецов-царей, есть дочери данавов и женщины из дайтьев.

Четырнадцать коти пишачей у меня в подчинении, дважды по стольку ракшасов-людоедов, страшных в своих деяниях, и в три раза больше того якшей, которые подчиняются моей воле. Правда, часть (якшей) еще пребывает под властью моего брата — Владыки богатств. Когда я наслаждаюсь вином, меня, так же как моего брата, всегда окружают гандхарвы и апсары, о достойная женщина с прекрасными бедрами! Я — сын мудреца-брахмана, того самого подвижника Вишраваса. «Пятый среди Хранителей мира» — такая идет обо мне слава. Такие же дивные и разнообразные яства, угощения и напитки, какие есть у Владыки Тридцати (богов), есть и у меня, о прекрасная! Пусть же окончатся тяжкие испытания, которые выпали на твою долю за время жизни в лесу. Будь моею супругою наравне с Мандодари, о наделенная прекрасными бедрами!».

 Вайдехи, к которой взывал этот (демон) из «тех, что бродят в ночи», отвернула свое прекрасное лицо, скрыла его в траве и обратила к нему ответную речь. Вайдехи, наделенная прекрасными бедрами, почитая своего супруга, как божество, отвечала злодею, и горькие слезы непрерывным потоком орошали ее высокую грудь. «Не впервые, владыка ракшасов, ты вынуждаешь меня, несчастную, слушать такие горькие речи. Благо тебе, досточтимый!  

Лучше смири свое сердце: я — супруга другого и навеки верна своему мужу. На меня не следует посягать! Да и к чему тебе бедная жена смертного? Если ты силой возьмешь меня, беззащитную, разве это будет любовь? Твой отец, брахман, порожденный Брахмой, подобен самому Властителю сущего, так почему же ты, которого сравнивают с Хранителем мира, не соблюдаешь дхармы? И как же тебе не стыдно поминать своего великого брата, царя над царями, Владыку богатств, друга (Шивы), Великого Владыки!».

Проговорив это, Сита заплакала снова. Грудь ее трепетала, шею и лицо стройная женщина прикрыла краем одежды. Длинная, тугая коса плачущей красавицы, темная и блестящая, казалась черной змеей на ее голове. Выслушав суровый ответ Ситы, неразумный Равана, отвергнутый ею, вновь обратился к ней: «Пусть, о Сита, Тот, у кого на знамени макара, спалит любовью мое тело, но я не могу взять тебя в жены, если ты не желаешь этого, о наделенная прекрасными бедрами и улыбающаяся пленительной улыбкой! Что я могу поделать, если ты и теперь любишь Раму, хотя он всего лишь человек н такие, как он, служат нам пищей!» Сказав это ей, безупречно сложенной, владыка ракшасов тотчас же скрылся. Он удалился в свое излюбленное место, а Вайдехи, терзаемая горем, осталась там же, окруженная ракшаси, и только Триджата всячески ее утешала.

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» двести шестьдесят пятая глава.

ГЛАВА 266

Маркандея сказал:

Меж тем Рагхава с сыном Сумитры, гостеприимно принятые Сугривой, жили на склоне Мальявана, любуясь безоблачным небом. Однажды (Рама), губитель недругов, стоя на горе, смотрел на чистое небо, где сияла ясная луна в окружении планет, звезд и созвездий, и вдруг свежий ветер, благоухающий ароматом красных и синах лотосов и лилий, словно бы пробудил его ото сна.

Праведный (Рама) ясно представил себе Ситу, запертую ракшасой в его обиталище, и наутро, расстроенный, сказал доблестному Лакшмане: «Ступай, Лакшмана, найди в Кишкиндхе неблагодарного властителя обезьян, который знает только свою выгоду и забыл в наслаждениях, что это я помазал на царство его, неразумного, позорящего свой род. Теперь он — владыка всех обезьян и медведей, но ведь это мы с тобой, о мощнорукий продолжатель рода Рагху, рада него уничтожили Валина в лесу возле Кишкиндхи! Я считаю, что он неблагодарен, этот выродок среди обезьян: ушел, невежа, и забыл обо мне, о Лакшмана! Мне кажется, он не помнит, какое дал обещание, когда я помог ему.

Теперь он пренебрегает мною, низкий помыслами. Если он до сих пор ничего не предпринял, предаваясь любовным утехам, то отправь его вслед за Валином, и пусть (он разделит) общий удел всего сущего. Если же он, бык среди обезьян, радеет о нашем благе, без промедления поспеши с ним сюда, о Какут стха!»

После таких слов, сказанных ему братом, Лакшмана, который всегда ревностно выполнял волю (Рамы), своего наставника, отправился в путь, взяв с собою сверкающий лук и стрелы. Подойдя к воротам Кишкиндхи, он беспрепятственно проник внутрь (города). «Он разгневан», — понял царь Сугрива,. властитель обезьян, и тотчас же вместе с супругой вышел смиренно навстречу (гостю). Обрадованный такой честью, он воздал (пришедшему) почести, и сын Сумитры бесстрашно передал ему слова Рамы.  

Выслушав все до конца, царь обезьян Сугрива поклонился, сложив ладони, и в присутствии слуг и супруги, о Индра царей, радостно обратился к Лакшмане, слону среди мужей, с такими словами: «Я не невежа, о Лакшмана, не вероломен и не бессердечен. Соблаговоли же выслушать, какие я предпринял попытки, чтобы найти Ситу. Во все стороны я разослал верных мне обезьян и повелел им вернуться назад через месяц. Они должны обшарить всю землю, одетую океаном, (обыскать) все леса и горы, деревни и города, рудники и селения, о герой! Пять дней остается до конца срока, ц тогда вы с Рамой услышите великую и радостную (весть)».

Когда Лакшмана выслушал речь мудрого Индры обезьян, гнев его растаял и он, довольный, почтил Сугриву. Вернувшись вместе с Сугривой к Раме на склон Мальявана, он рассказал (своему брату) о том, что предпринял (царь обезьян). И вот тысячи Индр среди обезьян возвратились. Они обыскали три стороны света, но среди них не было тех, что отправились к югу.

Они рассказали Раме о том, что видели на земле, опоясанной океаном, но ни Вайдехи, ни Равана им не встретились. Несчастный Какутстха жил теперь единой надеждой на возвращение (мощных), как быки, обезьян, что отправились в южную сторону.

Прошло уже два месяца, и вот однажды к Сугриве прибежали обезьяны и сказали: «Сын Ветра вместе с Ангадой, сыном Валина, и другие обезьяны, (могучие), как быки, те, которых ты, о царь, посылал на поиски в южную сторону, резвятся в необъятном (лесу) Мадхувана, который некогда стерег Валин, а теперь (охраняешь) ты, о лучший среди обезьян!».

Узнав о радужном их настроении, понял (Сугрива), что они-достигли своей цели: ведь так ведет себя только тот, кто, будучи послан, исполнил свой долг. (Сугрива), мудрый вожак обезьян, в силе не уступающий быку, поведал об этом Раме, и Рама с ним согласился: конечно, они разыскали Майтхили!

Вскоре обезьяны во главе с Хануманом, отдохнув, предстали перед Индрой обезьян в присутствии Рамы и Лакшманы. Наблюдая за поступью и выражением лица Ханумана, о бха-рата, Рама совсем уверовал в то, что Сита нашлась. Обезьяны во главе с Хануманом, радостные, приветствовали, как подобает, Раму, Сугриву и Лакшману. Рама, держа лук и стрелы, обратился к вернувшимся (обезьянам): «Удачен ли ваш поход? Вернете ли вы мне надежду?

Буду ли я снова царствовать в Айодхье, покарав в бою недруга и отвоевав дочь Джанаки? Если же я не сумею освободить Вайдехи и не смогу расправиться с врагами, к чему мне тогда жизнь: я лишусь и жены, и чести!» На эти слова сын Ветра ему ответил: «Я принес тебе. Рама, хорошую новость: я видел Джанаки. Долго мы рыскали в южной стороне среди гор, лесов и копей. Однажды, усталые, увидели мы большую пещеру и решили войти туда. Темная, глубокая (пещера) шириной в несколько йоджан густо поросла мхом и кишела червями.

Мы шли очень долго и увидели вдруг солнечный свет. Тут же, внутри (пещеры), нашему взору предстали дивные покои. Это было жилище дайтьи Майи, о Рагхава! Там предавалась подвижничеству отшельница по имени Прабхавати, она угостила нас разными яствами и напитками. Когда мы наелись и силы вернулись к нам, (отшельница) рассказала, как нам идти дальше, и мы покинули ее обитель, держа путь к горам Сахья, Малая и великой горе Дардура, что стоят близ соленоводного (океана).

Поднявшись на (гору) Малаю, увидели мы обиталище Варуны, и отчаяние, тоска, безысходность овладели нами: надежды остаться в живых не было. В глубокой печали пытались мы охватить мысленным взором протянувшийся на много сот йоджан великий океан, кишащий исполинскими рыбами, крокодилами и акулами, потом уселись (на берегу) и решили умереть голодной смертью.

В разговоре зашла речь о коршунэ Джатаюсе, и тут мы увидели страшную, грозную птицу, подобную горной вершине. Казалось, это второй Вайнатея. Он приблизился к нам, словно задумав нас съесть, и сказал такие слова: «Кто это тут говорит о брате моем Джатаюсе? Я его старший брат по имени Сампати, властелин птиц.  

Однажды, состязаясь друг с другом, взлетели мы к солнцу, и тут оба крыла моих загорелись. Джатаюс остался цел, но с тех пор я не видел моего любимого брата, владыку коршунов. С обгоревшими крыльями упал я тогда на эту великую гору». Когда он умолк, мы рассказали ему, что его брат убит, и вкратце поведали о твоей беде. Сампати услышал об этом великом несчастье, о царь — губитель врагов, и горестно стал вопрошать нас: «Кто этот Рама? Что с Ситой? Как был убит Джатаюс? Я хочу все это знать, о достойнейшие из обезьян!»  

Я рассказал ему очень подробно, какое горе обрушилось на тебя и почему (мы сидим здесь), обрекая себя на голодную смерть. Тогда птичий царь поднял нас на ноги такими словами: «Известен мне Равана, Ланка — его столица. Она видна на том берегу океана в ущелье горы Трикуты. Вайдехи там, нет у меня в том сомнений». Услышав такое, мы быстро поднялись и стали держать совет, как переправиться через океан, о губитель врагов! И так как никто не решался (пуститься вплавь), я с помощью моего отца (Ветра) пересек океанские просторы шириной в сотню йоджан, убив по пути живущую в водах ракшаси.  

Там во внутренних покоях Раваны увидел я Ситу. Несчастная подвижница предавалась посту и умерщвлению плоти, тоскуя по своему супругу. Она исхудала, ее волосы были заплетены в косу, (как носят отшельницы), тело покрыто грязью. По некоторым признакам я понял, что это Сита, пробрался к ней, когда она осталась одна, и сказал: «Я — обезьяна, сын Ветра, о Сита, и прибыл к тебе как вестник от Рамы. Я добрался сюда по воздуху, чтоб увидеть тебя.

Братья Рама и Лакшмана, царские сыновья, в добром здравии, их охраняет Сугрива, Индра среди обезьян. Рама и сын Сумитры просили (меня узнать), здорова ли ты, о Сита! И Сугрива из дружеского расположения к ним тоже беспокоится о тебе. Скоро явится твой супруг вместе со всеми обезьянами. Верь мне, достойная, я — обезьяна, а не ракшаса».

Призадумавшись на минуту, Сита ответила мне: «Я знаю со слов Авиндхьи, что ты — Хануман. Авиндхья — старый, почтенный ракшаса, о наделенный мощными руками. Он рассказывал мне, что Сугриву окружают советники, похожие на тебя. А теперь ступай».

И с этими словами Сита дала мне вот этот самоцвет, который поддерживал безупречную Вайдехи все это время. И чтобы ты мне поверил, Джанаки из признательности рассказала мне историю о том, как ты, о тигр среди людей, на великой горе Читракуте попал камышинкой в ворону. Потом я рыком возвестил о своем появлении и поджег город (Раваны)».— «Добро пожаловать», — приветствовал Рама доброго вестника.

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» двести шестьдесят шестая глава.