Govinda

ГЛАВА 29

Драупади сказала:

Для пояснения этого обычно излагают такое древнее преданье о беседе Прахлады с Бали, сыном Вирочаны. Спросил (однажды) Бали у деда своего, многомудрого Прахлады, Индры дайтьев и асуров, обретшего знание (различных) путей дхармы: «Есть у меня одно сомнение, дедушка; прошу тебя, разъясни мне толком, что лучше: смирение или же пламенность духа? О чем ты скажешь наверное, о знаток дхармы, что оно предпочтительней, тому я и буду всецело следовать, согласуясь с твоим указанием». И на просьбу (Бали) разрешить его сомнение его мудрый праотец, постигший правильное решение всех (вопросов), отвечал ему с исчерпывающей полнотой.

Прахлада сказал:

Вот две бесспорные истины, узнай их, сын мой: нехорошо во всех случаях проявлять пламенность сердца, нехорошо (также и) со всем смиряться. Человека неизменно кроткого постигают многие беды; свои же слуги, да и люди сторонние выказывают ему пренебрежение, и никто из живущих не уважает его; а потому мудрые, о сын мой, осуждают постоянство в смирении. Слуги, (привыкнув) презирать такого (хозяина), впадают в бездну пороков; суетные умом, стремятся они завладеть его богатствами.

Вверит ли он на их попечение колесницу, одежды, украшения, ложа, сиденья, яства, напитки и любое другое добро — эти безумцы тотчас и присвоят, что им понравится; велит ли им хозяин передать что-либо в дар — то против воли его не передадут. И почитания, положенного хозяину, они: никогда не воздают ему; а ведь непочтительность, (как известно) всему свету, хуже даже смерти. С таким смиренником, сын мой, дети его, слуги, посыльные, да и посторонние люди (становятся) дерзки в речах.  

Презирая исполненного кротости, они домогаются даже жен его, а жены, неразумные, ведут себя, как им заблагорассудится. Вечно предаются они развлечениям и чуть (отойдут) от супруга— (уже в грехе), достойном наказания, (уже) порочны; а от порочных (жен) — одна беда! Вот каковы, не говоря о многих других, изъяны, присущие тем, кто вечно кроток; теперь же, сын Вирочана, узнай, какие есть изъяны у тех, кто лишен кротости.

Если кто, обуянный лютостью, мощью пыла своего налагает (без разбору) всяческие кары и на правого, и на виноватого, то, одержимый вспыльчивостью, вступает он во вражду со своими друзьями, пожинает неприязнь всех людей, даже своих близких. И до того человека этого (доводит) гордыня, что он теряет свои богатства, встречает (повсюду) осуждение и презрение, (наживает) врагов, жаждущих ссоры, (ищущих) причинить (ему) боль.

Человек, который в гневе подвергает (без разбору других) людей различным карам, (весьма) скоро лишается власти, (разлучается) даже с родными своими и с (самой) жизнью. Того, кто обращает пламя своего гнева (равно) и на друзей, и на недругов, люди страшатся, как заползшей в дом змеи. А тот, кого все страшатся, может ли жить спокойно? Стоит только людям разведать, где его слабое место, как они непременно спешат причинить ему вред. Потому не должно давать много воли сердечному пылу, как не следует и оставаться неизменно кротким. Тому же, кто в подобающем случае кроток, а в другом, по необходимости, суров, поистине, уготовано счастье и в этом мире, и в ином.

Слушай, я подробно опишу тебе, в каких именно случаях (подобает являть) смирение; ты же не отклоняйся впредь от этих возвещенных мудрецами (правил).

Если тот, кто прежде сделал тебе добро, будет повинен перед тобой, (но) не слишком тяжко, надлежит простить ему его вину, (памятуя о прежнем) благодеянии. Подлежат прощению также люди, обидевшие тебя по невежеству своему; ведь никогда не был легким для человека путь к учености. Но таких извращенных умом негодяев, которые, совершив обдуманный шаг, выдают тебе его (потом) за необдуманный, следует уничтожать, как бы ни была вина их незначительна. Любой человек, впервые причинивший тебе обиду, должен быть прощен; но повторный проступок, пусть сколь угодно малый, заслуживает смерти.

(Мудрые) говорят, что если кто нанес тебе обиду, будучи в неведении, то надо это тщательнейшим образом проверить и, (если подтвердится), то простить его. Добротой побеждают слабость, добротой одолевают жестокость, для доброты нет недостижимого, а потому доброта — вернейшее (из средств). Следует сообразовываться с преимуществами своими и слабостями, а также с местом и временем; и время, и место надо тщательно выбирать; не к месту же и не ко времени ничего (предпринимать нельзя). Иногда, например, опасаясь народного (мнения), приходится и виновным даровать прощение. В таких вот описанных (мною тебе) случаях следует проявлять терпимость; при всех же иных обстоятельствах подобает, говорят, проявить свой гневный пыл.

Драупади сказала:

Полагаю, владыка людей, что пора обратить твой гневный пыл на завистливых, неуемных в злодействах сыновей Дхритараштры! Ведь (то, что содеяли) потомки Куру, не подходит ни под один из тех случаев, в которых можно проявить терпимость; это случай, когда нужно проявить гневный пыл, и тебе подобает дать волю неистовству гнева! Кроткого люди презирают, неистового — боятся; кто же, согласуясь с обстоятельствами, чередует эти два (образа действий) — тот (истинный) владыка земли!

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» двадцать девятая глава.

ГЛАВА 30

Юдхиштхира сказал:

Гнев — людям погибель, но он же им и защита; знай, многомудрая, что гнев — (в равной мере) корень и зла, и блага. Подавляющий в себе гнев, о красавица, достигает благополучия; кто же, о милая, не в силах постоянно его сдерживать, того неистовый гнев доводит до беды. Ведь известно, что именно гнев — основная причина гибели живых существ в этом мире; может ли такой человек, как я, дать волю гневу, (зная, что это) грозит людям гибелью? В гневе человек способен на (любой) грех; в гневе может он убить даже духовных наставников; и даже тех, которые лучше его, оскорбляет он в гневе дерзкими речами.

Гневающийся совершенно не делает различия между тем, что дозволено говорить, а что — нет; для обуянного гневом не существует запрета ни на какое слово и ни на какое дело. В гневе человек поражает невинного, но воздает почести тому, кто заслуживает смерти; гневающийся сам себя направляет в обитель Ямы. Мудрецы, стремящиеся к величайшему, высшему благу и в этом, и в ином мире, прозревая все эти скверны, обуздывают гнев. А раз (люди), сильные духом, отвергают гнев, пристало ли таким, как мы, ему предаваться? Я осознал это, и потому ярость больше не закипает во мне, о Драупади!

Кто гневающемуся на него не отвечает гневом, тот и себя, и того, другого, избавляет от великой опасности; для обоих он как бы целитель. Если человек слабый и притесняемый людьми более сильными (будет столь) глуп, (что) выкажет им свой гнев, он таким образом сам себя бесповоротно погубит.  

Тот же, кто таким путем губит свою душу, лишаясь души, лишается и всех (посмертных) миров. Потому-то и говорят, о Драупади: «Слабый да обуздает свой гнев!» Мудрый человек, если его притесняют, даже и будучи силен, не проявляет гнева; и этим он в ином мире притеснителя своего обрекает на гибель, сам же вкушает блаженство.  

Потому и говорят, что мудрый человек, будь он слаб или силен, неизменно должен прощать

(обидчика), даже когда (его) постигли беды. Святые, о Кришна (Драупади), воздают хвалы (тому, кто) в этой жизни (одержал) победу над гневливостью; человек благочестивый и

смиренный неизменно торжествует в этом мире — так полагают праведники. Истина выше лжи, доброта выше жестокости.

Гнев сопряжен со многими сквернами, люди святые отвергают его — так может ли человек, мне подобный, дать ему волю, хотя бы и (грозила нам) смерть от руки Суйодханы?

Люди ученые, прозревшие сокровенное, считают бесспорным, что носителем духовного пыла можно поистине назвать лишь того, кто в душе остается чужд гневу. Обладателем духовного пыла мудрецы, постигшие истину, считают того, кто поднявшийся в нем гнев подавляет (могуществом) знания.

Одержимый гневом, о прекраснобедрая, не представляет себе толком, что от него требуется, не знает гневающийся, что ему должно делать, как подобает вести себя. Обуянный гневом казнит ни в чем не повинных, с дерзкими речами поднимает он руку даже на духовных наставников; потому гнев весьма далек от подлинных проявлений пыла. Человеку, одержимому гневом,

не дадутся легко достоинства, (присущие подлинному) пылу:

ловкость, решительность, стремительность и отвага.  

Человек, отринувший гнев, проявляет свой пыл во всей полноте; гневливым же людям, (растрачивающим его на мелочи), о многомудрая, очень трудно бывает явить свой пыл в подходящее для того время.  

Невежды, как правило, полагают, что гнев — это и есть

сердечный пыл. Однако качество лютости для того лишь и дано людям, дабы вести их к погибели. Потому человек правильного поведения должен всегда воздерживаться от гнева. Бесспорно ведь, что даже отступившийся от своей дхармы и тот лучше гневливого. Быть может, безумные глупцы и преступают все (установления), но такому ли (человеку), как я, пренебрегать ими, о беспорочная? Когда бы не являлись среди людей такие, которые смирением сравнялись с самой Землей, то не было бы меж людей согласия, (царил бы) один раздор, коренящийся в гневливости. Притеснителю воздавали бы притеснением, старшему отвечали бы ударом на удар — таким образом, все живое пришло бы к гибели и воцарилось бы беззаконие. На поношение всякий человек тотчас отвечал бы поношением, на удар — ударом, на мучительство — мучительством;

отцы били бы сыновей, сыновья же отцов, мужья — жен, а жены — мужей. Поистине, в этом обуянном гневом мире, о Кришна, прекратились бы рождения, ибо рождение всей земной твари — знай, ясноликая, — зиждется на добром согласии. А в таком случае, о Драупади, быстро перевелась бы вся земная тварь. Потому и (сказано, что) злоба (существует) на беду и погибель всему живому.

Лишь потому, что являются в этом мире (люди), с самой Землею сравнявшиеся смирением, живые существа пока еще рождаются на свет и благоденствуют. Среди всех бедствий этого мира должен человек проявлять смирение, о красавица, ибо смирение указуется как (залог) рождений и благоденствия всех существ. Кто, будучи сильнейшим подвергнут поношению, бит и озлоблен, явит смирение, кто всегда, как мудрый и благородный человек, обуздывает гнев, хотя и наделен могуществом, тот муж обретает вечные миры; гневливый же (человек) глуп, гибель ждет его и здесь, и по смерти.

Для пояснения обычно приводят здесь такую песнь о тех, кто неизменно хранит смирение, спетую некогда, о Кришна, исполненным смирения носителем духовного величия Кашьяпой:

«Смирение — дхарма, смирение — жертва, смирение — Beды, смирение — шрути; кто знает, что это так, обязан во всем проявлять смирение. Смирение — Брахман, смирение — истина, смирение — все, что и есть, и будет; смирение — подвижничество, смирение — очищение, смирением поддерживается (существование) Вселенной. Выше тех (миров), где (обитают) знатоки Брахмана, выше даже тех, где подвижники и где знатоки жертвенной обрядности, (лежат) миры, обретаемые смиренными! Смирение — пыл наделенных пылом, смирение — Брахман подвижничающих, смирение — истина преданных истине, смирение — даяние, смирение — слава».

Может ли человек, подобный нам, о Кришна, отвергнуть столь (дивное) смирение, в котором пребывают и Брахман, и Истина, и Жертва, и вся Вселенная, а также те миры, где после смерти блаженствуют смиренные (вместе с) совершителями жертвоприношений!

Так пусть же человек мудрый всегда проявляет терпимость: ведь всепрощающий приходит к Брахману.

Смиренным принадлежит этот мир, смиренным — же (мир) иной; здесь достается им почет, а там — благой (посмертный) удел. Тем людям, которые всегда искореняют злобу в себе смирением, (даруется посмертное) блаженство в наивысшем (из миров); а потому терпимость почитается высочайшею (из добродетелей). Таковы строфы о тех,- кто неизменно смиренен, пропетые Кашьяпой; вняв этим строфам всепрощения, успокойся, о Драупади, и впредь не гневайся.

Дед (наш, Бхишма), сын Шантану, (также) восхвалил бы смирение; наставник (Дрона) и Видура Кшаттри превозносили бы смирение; и Крипа, и Санджая (так же) призывали бы к миру. Сомадева и Юютса, а с ними и сын Дроны, и дед наш Вьяса — (все они) неустанно призывают к миру. Думается мне, что побуждаемый ими к незыблемому миру царь отдаст (нам наше) царство; в противном же случае алчность приведет его к гибели.

Наступила для бхаратов грозная пора бедствий; давно уже предвидел я это, о красавица! Не дано смирение Суйодхане, ибо он того недостоин; я же — достоин, и смирение само снизошло на меня. Смирение и незлобивость — вот образ действий познавших Атман. Такова вечная дхарма. Я буду неуклонно следовать этому.

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» тридцатая глава.