Govinda

Глава 167

Санджая сказал:

1-6 Когда было вызвано оружие Нараяна, стал дуть тогда сильный ветер, насыщенный каплями дождя, и раздавались удары грома, хотя небо было безоблачно. Также задрожала земля и взбушевался великий океан. Реки начали течь в обратном направлении. Вершины гор стали раскалываться там, о потомок Бхараты! Различные животные начали обходить сыновей Панду с левой стороны. (14) (Страны света) застилались темнотой, и солнце сделалось тусклым. Бсякие плотоядные существа начали в восторге садиться (на поле битвы). Боги, данавы и гандхарвы были охвачены страхом, о владыка народов! При виде того великого смятения (в природе) начались (среди людей) жаркие споры: отчего это? (15) И в самом деле, все цари, увидев то ужасное на вид и внушающее страх оружие, (вызванное) сыном Дроны, сильно встревожились и совсем упали духом.
Дхритараштра сказал:

7-8 При виде кауравов, вновь ринувшихся (против врага), после того как их войска были повернуты к сражению сыном Дроны, сильно мучимым скорбью и не могущим перенести убийство своего отца, - какое совещание было предпринято пандавами? О том расскажи мне, о Санджая!
Санджая сказал:

9-17 Увидев сначала, что сыновья Дхритараштры бегут, и услышав затем неистовый шум, Юдхиштхира обратился к Арджуне и молвил: «После того как наставник Дрона убит в сражении Дхриштадьюмной, как (некогда) могучий асура Вритра (был убит) Носящим громовую стрелу, (16) (кауравы), опечаленные душой, не надеялись уже на победу в бою, о Дхананджая! Ибо, обратив свои помыслы на спасение самих себя, кауравы пустились в бегство. Некоторые цари поспешно (убегали) на колесницах, круживших извилистым путем (17) без возниц, погоняющих пристяжных коней, и без стягов, знамен и зонтов, с дышлами и сидениями разбитыми и с конями изнуренными. Другие же, перепуганные и упавшие духом, сев верхом на коней, сами торопливо подгоняли их ногами (и так убегали). Иные бежали прочь на своих колесницах со сломанными ярмами, колесами и осями, мучимые страхом. Еще другие, смещенные со своих сидений и пригвожденные к шеям слонов длинными стрелами, (были быстро уносимы теми животными). Некоторые же были влекомы в разные стороны убегающими слонами, сильно страдающими от стрел. Иные же, лишенные оружия и доспехов, падали с колесниц и верховых животных на землю. Другие оказывались рассеченными, попав под ободы (колес колесничных), или же были раздавлены конями и слонами. Еще другие, громко взывая «О отец, о сын мой!», убегали в страхе, не узнавая друг друга, лишенные действенной силы из-за упадка духа. (18) Иные же, посадив сыновей своих и отцов, друзей и братьев, (на колесницы) и освободив их от доспехов, обмывали их, сильно израненных, водой.

18-24 После того как был убит Дрона, войска (кауравов), попав в такое положение, стремительно пустились в бегство. Кем же оно было потом повернуто вновь? (19) Скажи мне, если ты знаешь! Оттуда слышится громкий шум от ржания коней и рева слонов, смешанный с грохотом ободов колес колесничных. Эти звуки, столь неистовые, раздающиеся в океане (войска) кауравов, ведь поминутно усиливаются и заставляют трепетать моих воинов! Этот страшно неистовый гул, который слышится сейчас, заставляя подниматься (от содрогания) волоски на теле, мог бы разрушить даже три мира с Индрой во главе! - таково мое мнение. Я полагаю, что этот ужасно неистовый гул исходит от Держащего громовую стрелу! Очевидно, после убиения Дроны, Васава сам выступает (против нас) ради кауравов! У нас волоски на теле поднялись от возбуждения, наши воины на колесницах и слоны сильно встревожены. О Дхананджая, слыша там громкий и ужасающий шум, (я спрашиваю тебя), кто этот могучий воин на колеснице, подобный самому владыке богов в сражении, который, сплотив рассеянных всюду кауравов, понуждает их вновь вернуться к битве?

Арджуна сказал:

25-32 Тот, на чью опираясь мощь, кауравы, устремив себя на выполнение суровых подвигов, стоят твердо и трубят в свои раковины, - тот, относительно кого у тебя есть сомнения, о царь, при мысли: кто это так громко кричит, полагаясь на сыновей Дхритараштры, после того как наставник, сложивший оружие, убит, - тот, кого я буду называть наделенным скромностью, могучеруким и обладающим походкой возбужденного слона, всегда свершающим страшные подвиги и рассеивающим страх у кауравов, - тот, при рождении которого Дрона дал богатство из десяти сотен коров достойнейшим брахманам, - тот, кто кричит так громко, - есть Ашваттхаман! Лишь только он родился, тот герой заржал, подобно Уччайхшравасу, и заставил своим ржанием сотрясаться землю и целиком три мира! Услышав тот (громкий звук), невидимое существо, (возвещая громко), нарекло ему тогда имя «Ашваттхаман» («Заржавший конем»). Это тот герой громко кричит сегодня, о Пандава! Сын Паршаты, напав на Дрону, столь безжалостным образом убил его сегодня, словно тот не имел совсем защитника! Вон стоит (теперь) защитник того (Дроны)! Уж коль царевич Панчалы схватил моего наставника за копну волос, сын Дроны, хорошо сознающий свою собственную доблесть, никогда не простит ему этого!

33-39 Тобою было поступлено по отношению к наставнику ложно ради (обретения) царства! В самом деле, хотя ты и сведущ в предписаниях закона, тобою все же совершен самый нечестивейший поступок! «Сей Пандава наделен всеми добродетелями и к тому же он ученик мой! Он никогда не скажет мне ложно!» - так думая, (Дрона) выказал к тебе доверие (в том, что ты сказал ему). Хотя при ответе наставнику о том, что (Ашваттхаман) убит, и было прибавлено тобою (невнятно) «слон», ты все же прибег тогда к неправде в обличье правды! После (твоих слов) могущественный (Дрона), положив свое оружие, стал, как ты сам это видел, о царь, безразличен (ко всему), сильно удручен и почти лишился чувств. И нежно любящий своего сына, наставник тот, в то время как был он проникнут скорбью о нем и отвратился от битвы, был убит так учеником своим, который отринул извечный закон нравственности! Заставив нечестивым путем убить своего наставника, сложившего оружие, ты теперь защити сына Паршаты, если можешь, вместе со своими советниками! Все мы не в состоянии будем защитить сегодня сына Паршаты, жестоко теснимого сыном наставника, сильно разгневанным из-за убийства отца своего!

40-46 Тот герой, (20) который безгранично выказывает свою дружбу ко всем существам, услышав о том, что отец его был схвачен за волосы, непременно сожжет всех нас сегодня в сражении! Ведь хотя и кричал я очень громко домогавшемуся (смерти) моего наставника, все же, (пренебрегши моим призывом) и отринув свой закон нравственности, ученик лишил жизни того наставника! Когда большая часть жизни нашей прошла, а остаток ее совсем незначителен, этот в высшей степени нечестивейший поступок, который совершен нами, пятнает теперь (позором) тот (оставшийся отрезок) ее. Из-за добросердечного расположения к нам Дрона всегда был нам как отец, и согласно предписаниям закона тоже - он опять же был для нас как отец! И несмотря на это, наставник наш убит (нами) ради кратковременной верховной власти! Дхритараштрой, о владыка народов, была дана Бхишме и Дроне вся земля и еще, - что было гораздо ценнее, - вместе со всеми его сыновьями! Хотя он и был постоянно чтим так нашими врагами и обрел такое положение, наставник все же любил (21) нас всегда как своих собственных сыновей, а меня же - наиболее всех! И неувядаемый (в доблести и мощи), он был убит в сражении, потому что оставил оружие по твоему слову. Ведь когда он сражался в битве, его не смог бы убить даже сам Шатакрату!

47-50 В то время как наставник тот был в преклонных годах и всегда проявлял благосклонность к нам, все же нами, столь нечестивыми и легкомысленными (в поведении своем), отплачено ему коварством ради обладания царством! Ведь наставник мой хорошо знал, что из-за моей любви к нему я, сын Васавы, мог бы (ради него) покинуть все - сыновей, братьев, родителей, жену и саму жизнь! И все же мною, жаждущим верховной власти, он был оставлен в пренебрежении, даже когда ему предстояло уже погибнуть. Из-за этого, о царь, я с опущенной вниз головою уже погрузился в ад, о владыка! Позволив, ради обретения царства, убить того, кто был брахманом и преклонным в годах, кто был моим наставником и сложил оружие, (предавшись затем йоге) подобно отшельнику, (я полагаю), что смерть предпочтительнее для меня, нежели жизнь!