Govinda

МАХАБХАРАТАКНИГА ДВЕНАДЦАТАЯ

МОКШАДХАРМА ИЛИ ОСНОВА ОСВОБОЖДЕНИЯ

(Шантипарва или книга об умиротворении)

ГЛАВА 174
 

Юдхиштхира сказал:

Ты изложил прекрасные законы, касающиеся обязанностей раджей, Прадед; о превосходном законе подвижников благоволи рассказать, земли владыка.

Бхишма сказал:

Всему (свой) закон установлен; истина — плод подвижников по исходе; выполнение многовратного закона бесплодным здесь не бывает. Кто какого бы ни достиг решения в том или ином предмете, так он его постигает, а не иначе, превосходный Бхарата. Где бы ни проходить через бренную основу мира, везде отвращение (к ней) возникает, в этом нет сомненья. Итак, Юдхиштхира, раз столь великий порок существует в мире, для своего освобождения средство нужно стараться найти разумному мужу.

Юдхиштхира сказал:

Когда умирает жена или сын, иль отец, иль погибает богатство, каким размышленьем отстраняется скорбь, это скажи мне, Прадед.

Бхишма сказал:

Когда умирает, жена или сын, иль отец, иль погибает богатство, «какое несчастье» — так помыслив, нужно старатьсяутешить горе. Об этом такую древнюю быль повествуют: о том, что дружески говорил некий певец, придя к Сенаджиту. Раджу, палимого скорбью о сыне, обессиленного горем, с поникшим сердцем, увидев, певец промолвил слово: «Отчего ты погряз в заблужденье, почему скорбишь? О тебе скорбеть должно. Да и те, что будут скорбеть о тебе, (сами) пойдут той же скорбной дорогой. Ты и я, и те, что тебя, владыка земли, почитают, — все мы туда пойдем, откуда (сюда) явились».

Сенаджит сказал:

Какого учения, какого подвига, певец, богатый подвигом, какого самоуглубления, какого знания, какого Писания ты достиг, что не впадаешь в унынье?

Брамин сказал:

Взгляни: существа здесь пронизаны скорбью повсюду — вверху, посредине и долу, каким бы ни (занимались) делом. «Или сам я не свой, или моя вся ширь земная; как моя, так и других», — так помыслив, я не колеблюсь. Эту мысль постигнув, я не ликую и не колеблюсь. Как сталкивается колода с колодой в огромном океане и, столкнувшись, расходятся, так и существ (происходят) встречи. Вот сын, внук, домочадец, знакомый… Нежность к ним создавать не нужно: ведь неизбежна разлука с ними. Они из незримого появились и в незримое вновь удалились. Ни тебя тот не знает, ни ты его (не знаешь); кто жеты, о чём горюешь? Из мук (неутолимой) жажды возникает страданье, из мук страданья возникает счастье. От счастья рождается страданье; и так страданье снова и снова… Прямое следствие счастья — страданье; страданья прямое следствие — счастье. Подобно колесу, вращается счастье—несчастье людское. Из счастья ты впал в несчастье и вновь достигнешь счастья. Невечно принимать страданье, невечно испытывать счастье: ведь тело — вместилище счастья—несчастья. Итак, вместилище счастья — тело и несчастья вместилище — тело; только телом он (его плод) вкушает. И жизнь зарождается с зарожденьем тела, оба совместно развиваются, оба и гибнут вместе. Разнообразными узами влечений с предметами связываются люди и оседают, не достигнув цели, как в воде оседают песок и галька. Как ради (получения) масла мучают на мельничных жерновах сезамовое семя, так всякая тварь мучается на жерновах бедствий, возникающих от незнанья. Ради супруги супруг недобрые дела нагромождает, но человек и здесь, и в ином мире один подвергается бедам. К домочадцам — сыну, жене — привязаны все люди, они утопают в пенистом море бедствий, как старые лесные слоны (в болоте). При гибели сына, при гибели богатства, родичей, знакомых превеликое горе настигает, как при лесном пожаре, владыка! Этот (мир) укрощает судьба в счастье—несчастье, быванье—небыванье; без друзей, с друзьями ль, без недругов, с врагами ль, с потомством или лишенный потомства (человек) от судьбы получает счастье. Недостаточно для счастья друга, недостаточно врага для несчастья; недостаточно познания для богатства, недостаточно богатства для счастья, ни разума для достижения богатства, ни тупоумия для неуспеха; суетность вращения мира разумный, а не иной постигает. Разумному, отважному, вещему, безумному, трусливому и тупому, слабосильному и могучему — (всем) выпадает счастье. Корова (принадлежит) теленку, пастуху, хозяину и даже вору. Кто молоко выпивает, того и корова — таково решенье. Наиболее заблудшие в мире люди и те, что следуют высшему разуменью, — те благоденствуют; мучаются же средние люди. Мудрые крайнему рады; промежуточному они не рады. Достижение крайностей называют счастьем; промежуточное между крайностями — несчастьем. Кто достиг разумения счастья, двойственность преодолел, от «моего» освободился. Того никогда не потрясают ни достижение, ни неудача. А кто мудрости не достиг, не превзошёл заблужденья, тот чрезмерно ликует или предаётся скорби; а заблудшие, как боги на небе, постоянно довольны, неразумные в (своей) великой спеси и самомненье. При нерадивости счастье кончается горем, при усердии горе приводит к счастью: ведь с прилежанием, не с нерадивостью живет удача. Приятного, неприятного, счастья или несчастья достигнув, непобедимый как достижение да сохранит (их) спокойно в сердце. Тысячи состояний скорби, сотни состояний страха день ото дня переживает заблудший, а не пандиты. Разумного, совершенно познавшего, неропщущего, сведущего в Писаньи, самообузданного, укротившего чувства мужа горе (не может) коснуться; утвердясь в таком ученье, оберегая (свое) сознанье, пусть действует мудрый, тогда от восхода до заката (жизни) горе его коснуться не может. Каким бы способом ни возникали скорбь, несчастье, страданье иль возбуждение, их корень, будь то (даже) какой-либо член (тела, его) подобает отринуть. Если в чем-либо принимает участие самость, то всякая такая цель приводит к мученью; поскольку покидаются вожделенья, постольку полнее становится счастье. За вожделением гонится человек и вслед за вожделением гибнет. Счастье, что в мире (дает) вожделенье, великое счастье, (что получают) в небе, не стоит и шестнадцатой доли счастья от уничтожения жажды. Деятельность прошлого воплощения — хорошая или дурная — (определяет участь) мудреца, заблудшего, богатыря — сообразно (их) поступкам; таково поистине то приятное и неприятное, счастливое и несчастливое, что с дживами происходит. (Человек) преисполненный (добрых) качеств, утвердясь в этой мысли, пребывает счастливо. Да хранит он себя ото всех желаний, гнев позади оставив: тот вращается в сердце; крепкий, как смерть, он в уме (манасе) существует. Он в телах воплощенных устойчив: мудрые его именуют гневом. Когда (человек) отовсюду вбирает желанья, как черепаха члены, тогда собственный свет Атмана он в себе самом созерцает. Если такой (никого) не боится и его (никто) не боится, если он не вожделеет, не ненавидит — он осуществляет Брахмо; покинув правду и кривду, страх и бесстрашие, скорбь и радость, от приятного — неприятного полностью отрешась, он в самом себе умиротворится. Когда во всех существах он не вызывает злого ни делом, ни мыслью, ни словом, тогда он осуществляет Брахмо. Худоумным трудно покинуть жажду: до старости она не стареет, (и только) с жизнью она кончается; покинувшему этот недуг — благо. Тут, царь, спетой Пингалою песне внимают, как в годину скорби, Пингала восприняла вечную дхарму; в беде эта блудница покинута была желанным; скорбная, попав в беду, она привела к спокойствию разум. Пингала сказала: любила я желанного, нелюбившего; надолго поселила в груди благого, дающего радость; (но) его я не разгадала раньше; а (теперь) замкну одноколонное, девятивратное жилище; ведь кому же тогда подумать о пришедшем сюда любовнике: «Это мой милый»? Я не желаю; обманщики в образе Камы, адские видом, не обольстят (меня) снова; я бодрствую; я пробудилась! Нежеланное да будет желанным иль силой судьбы, иль прежних поступков: я пробудилась, я лишена выявлений, не одолеют теперь меня чувства! Кто свободен от надежд, почивает счастливо: свобода от надежд — высшее счастье. От надежд всех отказавшись, Пингала спит счастливо.

Бхишма сказал:

Этими и подобными доводами, высказанными брамином, был вполне убежден Сенаджит, возрадовался счастливый раджа.

Так в святой «Махабхарате», в книге «Умиротворение», в книге «Основа освобождения» гласит 174 глава - беседа брамина с Сенаджитом