Govinda

ГЛАВА 244

Бхишма сказал:

Тебе изложены правила поведения домохозяина, установленные мудрецами; тому, что непосредственно за этим излагается, внимай, Юдхиштхира! Постепенно отрешась от той третьей, высшей ступени соблюдающих обеты брака, на ступень отшельников, живущих в лесу, (переходят). Слушай, сын, себе на благо о тех, для которых весь мир обитель, о живущих в чистой стране, заповедь соблюдая.

Вьяса сказал:

Когда у себя морщины и седину домохозяин увидит и потомство своих детей, пусть тогда в лес уходит. Третью часть жизни в лесной обители отшельником пусть проводит; пусть поддерживает тот же огонь, как совершающий жертвы небожитель. Без нерадивости, самообузданный пусть в шестой срок вкушает листья, (этим) ограничив питанье; вот — (его) агнихотра, его корова, все разделы жертвоприношенья. Дикорастущие ячмень, рис и (другие) злаки, остатки трапезы как жертву хавис пусть он приносит в (срок) пяти праздничных жертвоприношений. На жизненной ступени отшельника предание (предписывает) четыре устава: некоторые ежедневно обмывают посуду, другие на месяц копят остатки, иные на целый год, на двенадцать лет — иные; делают это, чтобы потчевать гостя или как основу жертвы. Остаются без крова в дожди, в холода погружаются в воду, в зной творят подвиг пяти огней, постоянно пост соблюдают. Валяются на земле (иные), стоят на одной ноге, (опираясь) на пальцы, стоят ли, сидят (неподвижно), окропляются в сроки выжимания (сомы); одни пользуются зубами, как ступой, другие — дробят зерна камнями, иные пьют в светлую половину месяца отвар один раз вскипевшего риса. В тёмную половину месяца некоторые пьют и едят, что придется; некоторые кореньями, плодами, другие, суровые в обетах, (только) цветами существуют, следуя путём, предписанным Вайкханасой. Есть и другие предписания для тех премудрых. Четвертой ступенью считается закон постигшего Упанишады; от ступени домохозяина и отшельника она отлична. И в этой юге, сынок, все прозревшие певцы (ее соблюдали): Агастья, семь ришей, Мадхуччханда, Агхамаршана, Санкрити, Судиватанди, Ятхаваса, Акриташрама, Аховирья, затем Кавья, Тандья и мудрый Медхатитхи. Могучий Карпанирвака и многопотрудившийся Шуньяпала Этот закон исполняли и взошли на небо; сынок, они созерцали закон, равно и сонмы странствующих ришей, ужасающих умерщвлением плоти, закон отчётливо прозревали. Неисчислимые (множества) других браминов в лесу укрывались: (Роды) Вайкханасы, Валакхильи, Сайкаты и другие. Делами те пресытились, постоянные в законе, победившие чувства они шествовали (в жизни), на Закон взирая; все они отправлялись в пущи. Хоть и не звёзды, непреодолимые, они, как сонмы светил, сияют. Удрученному старостью, мучимому болезнью следует покинуть отшельничество на последней, четвертой ступени жизни. Непосредственно приготовляемое да принесет он в жертву, и всё имущество ему будет вознагражденьем. Жертвуя Атману, он Атману радеет, отдаётся под защиту Атмана, с Атманом играет; в себе самом воздувая огонь, пусть все начинанья оставит; всегда дающий пусть приносит непосредственно приготовляемое в жертву и возношенье; когда же его приношенье обычную жертву пребывающего в Атмане превысит, пусть разом в три огня в себе приносит жертву ради своего освобожденья; повторяя мантру, пусть приносит жертву жизненным токам (пранам), пятью-шестью глотками безропотно вкушая. Срезав ногти, волосы на голове и теле, (уже) не живущий в лесной обители муни с (этой) ступени жизни на более чистую ступень, очищенный делами, пусть переходит. Давшему (обет) покровительства всем существам, странствующему брамину (принадлежат) великолепные миры; по исходе он к бесконечности приобщится. Весьма благонравный, отстранивший грехи, он не желает действовать ни здесь, ни в потустороннем мире; пусть сидит в стороне постигший Атмана муж, незаблуждающийся, безгневный, влеченья, боренья отвергший; и если те за ним последуют, пусть не колеблются отважно (приняв) за (путеводную) нить откровение, мантрами творя жертвы. Да будет сообразен желанию путь самопознавшего, да не будет сомнений у поставившего Закон превыше всего, у победившего чувства. Теперь (ешё) возвещенное о запредельном, чрезвычайном, наилучшем, действительном, превышающем гри гуны, тройственном превосходном повеленье, о величайшем, возвышенном, запредельном пути, именуемом четвёртой и последней ступенью жизни, слушай!

Так в святой «Махабхарате», в книге «Умиротворение», в книге «Основа освобождения» гласит 244 глава – вопросы Шуки

ГЛАВА 245

Шука сказал:

Но как же возможно здесь, на ступени отшельника пребывая, Атману приобщиться? Как это постичь тому, кто Запредельного жаждет?

Вьяса сказал:

Сосредоточенно слушай, что надо делать (для) достиженья цели. Получив подготовку на двух предыдущих ступенях жизни. В трёх состояниях, (связанных) с обществом, скоро завершив (очищенье) от грязи, в непревосходимом состоянии странника странствовать нужно; итак, обдумай это и держись (решенья); слушай (дальше): совершенства ради без товарищей, одиноко нужно ходить в законе. Одиноко идущий, зрящий (никем) не покидаем и (ничего) не покидает; без огня, без пристанища пусть ради пищи он входит в деревню. Пусть не заботится о завтрашнем дне предавшийся Бытию молчальник, постник, ограничив питание, пусть раз в день принимает пишу. Кружка, (отдых) на древесных корнях, отсутствиетоварищей, отрепья, равное отношение ко всем существам — вот признаки нищенствующего (санньясина). В ком тонут слова, как дваждыпьющий (слон), ввалившийся в колодец, и не возвращаются к говорившему, тот отрешённо жить способен. Он не должен смотреть на постыдное, никогда не должен (постыдного) слушать. Не должен сам говорить ничего подобного, особенно о брамине. Он должен всегда говорить лишь то, что на пользу брамину. Порицаемый, он должен безмолвствовать ради собственного блага. Тот, которым как бы наполнено всё пространство, бывает всегда одиноким; для кого всё наполненное существами — пусто, того боги признают брамином. Того, кто одевается во что придётся, ест что придётся, спит где придётся, боги признают брамином, того, кто толпы, как змеи, страшится, благополучия — как преисподней, женщин — как трупа, того боги признают брамином. Кто почтённый не радуется, не гневается непочтённый, кто всем существом оказывает покровительство, того боги признают брамином. Не радуется он смерти, не радуется и жизни и, как слуга приказания, своего времени ожидает. Да будет незапятнанной его мысль, незапятнанным слово; ото всех грехов он свободен, нет у него врагов, чего же ему страшиться? Небоящегося существа все существа не боятся; у освободившегося от заблуждения не бывает никакого страха. Как на слоновой дороге исчезают другие тропы (всех) ходящих тропами, когда клыкастый прокладывает (себе) дорогу, так в невреждении (ахимсе) все добродетели исчезают. Кто не следует вреждению, навсегда пребывает бессмертным. Невредящий, уравновешенный, правдивый, упорный, сдерживающий чувства, покровительствующий всем существам непревосходимого пути достигает. Так насыщенный познанием, свободный от надежд, бесстрашный преодолевает смерть: состояние смерти над ним не властно. Молчальника, свободного ото всех склонностей, устойчивого, как (само) пространство, свободного от самости, одинокого странника, умиротворённого, боги признают брамином. Того, цель жизни которого — долг (дхарма), цель долга — Хари, цель дня и ночи — благо, боги признают брамином. Кто без желаний, без начинаний, кто не творит поклоненья, хвалы (не воссылает), кто ото всех уз свободен, того боги признают брамином. Все существа рады счастью, дрожат перед страданьем; но знающий, тот, кому надоело пугать (других), богатый благочестием, пусть дел не совершает. Ведь дар покровительства всем существам, как дакшина, здесь все дары превосходит; Кто сперва вырывает острое (жало) телесности, тому существа безопасны, он бесконечности достигает. В (свой) открытый рот он уже не приносит (жертву) хавис: он становится пупком мира, (всего) преходящего основой. И когда его голову и члены, с несовершенным и совершенным, охватывает Вайшванара, то и весь этот мир (с ним вместе). В том, что величиной с пядь, что проникло в сердце, Атману он приносит в жертву праны, Его жертва огню (агнихотра) утверждается в Атмане, а потому во всех богах и вселенных. Тех, которые знают Запредельного Атмана и прекраснопёрого, дивного, причастного трёх основам (дхату), величают боги и смертные во всех мирах и добродетельными называют. Кто высшую цель, Веды, их разъяснения, предписания, изречения весь (мир) познаёт в своём теле, тому постоянно завидуют боги. Кто еще при жизни знает в поднебесье крылатую птицу, не привязанную ни к земле, ни к небу, неизмеримую, золотую, яйцерожденную, (заключенную) внутри яйца (мира), (кто знает), что возвращающееся, катящееся, нестареющее, хорошо разделенное, шестичастное, о двенадцати спицах Колесо Времени, скрытое в полости (сердца), Пребывающее (с раскрытой) пастью, куда этот мир стремится, (и постигает) его, как умиротворенное тело всего преходящего, тот все миры превосходит. Он здесь насыщает богов, а те, насытясь, его рот насыщают. Блистательный, постоянный, древний, он в бесконечные миры уходит. Существа его никогда не боятся, оттого он никогда существ не боится. Непорицаемый, и он никого не порицает; такой певец Запредельного Атмана созерцает; отрешенный от заблуждения, уничтоживший грехи, он не нуждается в пище ни здесь, ни в ином мире. Равный к кому земли, к золоту, без ярости, без заблужденья, отбросив борьбу, стяжание, отбросив оболочки, не внимая хвале, порицанью, держась в стороне от приязни—неприязни, нищенствующий (санньясин) пусть так существует.

Так в святой «Махабхарате», в книге «Умиротворение», в книге «Основа освобождения» гласит 245 глава – вопросы Шуки

ГЛАВА 246

Вьяса сказал:

Познающий поле стоит над изменениями Пракрити, они его не постигают, он же их знает. Ведь индриями он выполняет подлежащее выполненью; шестой здесь манас, подобный возничему на хорошо объезженных лошадях, прекрасных, крепких. Выше чувств — (их) предметы, выше предметов — манас, выше манаса — буддхи, выше буддхи — великий Атман. Выше, чем Махан, — Непроявленное (авьяктам); выше Непроявленного — Бессмертье. Выше Бессмертия нет ничего; это конечный столп, запредельная обитель. Так не являет себя во всех существах скрытый Атман, прозревает его тончайшая - мудрость, прозревающий тонкое (его) как тончайшее видит. Для достижения мудрости, сливая во внутреннем Атмане предметы индрий с индриями, шестой из них, манас, не предаваясь многим заботам, глубоким размышлением тишины достигнув, знанием устранив манас, умиротворенный, без бога, обители бессмертия достигает. Но с неустойчивой памятью, с «я» воле всех чувств подвластным, (простой) смертный вкушает смерть, сам себя предавая. Разрушив все мечтанья, сознание нужно успокоить в саттве, погруженный сознанием в саттву становится (подобен горе) Каланджаре. Успокоив сознание, отшельник (яти) покидает хорошее и плохое. Умиротворив себя, в себе пребывая, он вкушает высочайшее счастье. Признак умиротворенного: он сладко спящему подобен; пламенея, он не колеблется, как в безветрие светильник. Так он приобщит себя к Атману рано или поздно; в себе самом Атмана созерцает очистивший себя постник. Как тайну всех Вед, без россказней, на ум пришедших, он принимает откровение Атмана; таково доказательство, сын (мой)! Из всех писаний Закона, из писаний об истине, из этих сокровищ, из десяти тысяч (стихов) Ригведы пахтаньем получается эта амрита. Как из сметаны масло, как из дерева огонь возникает, так ради сынов пахталось знание мудрых. Это учение предназначено, сын, для знатоков, (закончивших послух), а не для неуспокоенных, несмиренных, подвига не творящих, не для нежелающих следовать (учителю), незнающих Веды, не для невнемлющих указаньям, ропщущих, лукавых, не для мыслителей, неискушенных в Писанье, не для криводушных, но для подвижников, прославленных доброй славой, умиротворённых. Последователю, ученику, сыну (передаётся) по любви этот сокровенный закон, никому иному. И если человек предложит в дар свою землю, (даже) полную сокровищ, поистине- знающий должен думать: «То всё же лучше!» Касающуюся внутреннего «я», сверхчеловеческую, сокровеннейшую тайну. Которую прозревали великие риши и воспевала Веданта, теперь её возвещу тебе, ведь о ней меня вопрошаешь. Если еще другое тревожит твой ум, в чем есть у тебя сомненье, то и об этом слушай; что еще сказать тебе, сын (мой)?

Так в святой «Махабхарате», в книге «Умиротворение», в книге «Основа освобождения» гласит 246 глава – вопросы Шуки

ГЛАВА 247

Шука сказал:

Подробно о внутреннем «я» скажи мне снова, о том, что такое внутреннее «я», владыка, превосходный риши!

Вьяса сказал:

Сынок, то, что называется внутренним «я» (адхьятманом) человека, это тебе возвещу; что возвещать буду, слушай! Земля, вода и огонь, ветер, пространство (акаша) — великие сути существ — это волны на море. Как черепаха выпускает и снова вбирает члены, так и великие сути здесь в юнейшие переходят. Из них всё это, (всё), что подвижно и неподвижно, их исхождение и растворение (движению) той (черепахи) уподобляют. Пятью великими сутями во всех существах создатель произвёл разнообразие в том, на что взирал он, сын (мой).

Шука сказал:

Как можно исследовать то, что в телах он сделал? Как можно исследовать чувства, свойства?

Вьяса сказал:

Основы (того), что здесь это (всё), изъясню тебе по порядку; доскональное - (изложение) сосредоточенно слушай! Звук, ухо, полость (тела) — свойства пространства (акаши); Жизненные токи, движения (тела), касанья — это три свойства ветра; трояко распределяется огонь: как образ, глаз и переваривание (пищи); вкус, вкусное и маслянистость — это три свойства влаги; три свойства земли — это запах, обоняние, тело; итак, вследствие сочетания индрий (человек) называется пятисоставным. От ветра — касание, вкус — от воды, от огня — образ, так говорится. В пространстве возникает звук; земным считается запах. Манас, Разум (буддхи) и самосущая (природа), рождены от своего (особого) лона, они не разворачивают свойств (гун), превыше свойств направляясь. Как черепаха, выпустив, (вновь) втягивает члены, так и Разум (буддхи), всё множество чувств выпустив, (их вновь) вбирает. (В том), что вверх от подошв стоп и вниз от черепа видно, в этой области как высшая (сила) распоряжается буддхи. Разум (буддхи) производит свойства, разум также индрий производит, среди (них) всех шестой — манас; не будь буддхи, откуда быть свойствам? В человеке пять чувств, а шестым считается манас, седьмой называют буддхи, а восьмым — познающего поле. Глаз только для зрения; манас поднимает сомненье, его разрешает буддхи, а свидетелем называется познающий поле. Раджас, тамас и саттва — эти три из своего (особого) лона; одинаковыми во всех существах можно рассматривать эти свойства (гуны). То, что здесь кто-либо рассматривает в себе, как сопряженное с приязнью, с умиротворением и чистотою, это пусть он принимает за саттву (ясность). А что сопряжено с горячностью и движеньем в манасе и теле, нужно рассматривать как раджас. Что сопряжено с заблужденьем, что неясно в предметах, нечётко, нераспознаваемо, то нужно рассматривать как тамас. Радость, приязнь, блаженство, самостоятельность, сознательность, владычность, обоснованные или необоснованные — (всё это) существует как ясность (саттва). Самомнение, гневная речь, жадность, ослепление, нетерпеливость - признаки страстности (раджаса), возникшие по причине иль беспричинно. А заблуждение, нерадивость, неразумие, вялость, сонливость распознаются как свойства тьмы (тамаса), где бы они ни развились.

 Так в святой «Махабхарате», в книге «Умиротворение», в книге «Основа освобождения» гласит 247 глава – вопросы Шуки

ГЛАВА 248

Вьяса сказал:

Манас производит существование (внешнего мира), буддхи его утверждает; сердце познаёт приятное и неприятное; (итак), побуждение к деятельности трояко. Выше чувств — их предметы, выше предметов — манас, выше манаса — буддхи; превосходящим буддхи считается великий (Махан). Будхи есть «я» человека, «я» в себе самом есть буддхи, она превращается в ум (манас), когда производит существование. В силу обособленности состояний буддхи превращается затем, в чувства: слыша, становится ухом; касаясь, становится (органом) осязанья; смотрит и становится глазом; пробует и становится (органом) вкуса; нюхает и становится (органом) обонянья; так распределяется буддхи. (Эти органы) называются чувствами (индриями); незримый (Атман) властвует над ними. Пребывая в человеке, движется в трёх состояниях буддхи. Иногда приятное, иногда неприятное получает, иногда же здесь не сочетается ни с приятным, ни с неприятным. Те состояния определяют разум (буддхи), он переливается в этих трёх состояньях, как океан, супруг многострунных рек, переливается в волнах. Когда разум чего-либо желает, он превращается в ум (манас); но присутствующие в буддхи (индрии) нужно рассматривать особо, ибо деятельные индрии нужно всячески покорить без остатка: все, последовательно, так, чтоб они нераздельными стали; нераспределенная буддхи, став сутями, вращается в манасе в трёх состояньях, и какие бы ни были её состоянья, все они сводятся к тем трём состояньям (гунам). Они входят во внешние предметы, как в обод колеса — спицы, посредством управляемых разумом индрии; для их освещенья служит манас. Когда (индрии) соединены (с предметами), они действуют, (когда) разъединены — они безучастными (пребывают). Весь этот (мир) — самосущая природа (свабхава); не заблуждается тот, кто это знает. Такой не радуется, не печалится, навсегда отвергнув самость, но индрии, по прихоти пасущиеся, Атмана не могут видеть, безгрешно ль они поступают, грешат ли, они по существу несовершенны; но если манас натянет разом вожжи всех индрии, то (в человеке) засияет Атман, как образ, светильником озарённый; как для всех существ после изгнанья мрака освещается вся (округа), так надо принимать и то (озаренье). Как, плавая по воде, не намокает водяная птица, так себя освободивший йогин пороками свойств не грязнится; именно так непорочный, совершенный в познанье движется среди предметов: ни к чему не привязываясь, он никак не грязнится, покинув ранее выполняемую обрядность, он в себе самом (обрёл) радость. Став Атманом всех существ; он не привязан к множеству качеств; Атман распространяет ясность (саттву) и никакие (другие) качества. Гуны не знают Атмана, он же, вездесущий, знает гуны; он обозревает свойства (гуны), и воинстину он их создатель. Познай это тончайшее различие между саттвой и познающим поле: один (Пуруша) производит гуны, другая же (саттва) их не производит. Пракрити и тот (Пуруша) всегда сочетаны, но по существу различны; так рыба отличается от воды, хотя они сочетаны обе. Так (отличаются) мошка и (лист) смоковицы, хотя они сочетаны оба; или так различны тростник и (его) сердцевина, хотя и сочетаны оба; так вот и эти оба пребывают совместно друг с другом.

Так в святой «Махабхарате», в книге «Умиротворение», в книге «Основа освобождения» гласит 248 глава – вопросы Шуки